Однажды, идя по раскаленной от бешеного солнца, ничего не ожидая ото дня, по цвету и температуре не отличающегося от густого потока кипящего молока, без мыслей о тени и стакана ледяного лимонада, без сожаления о потерянном, с утра, холодном душе и сыроватого, с легким запахом плесени, кабака, расположенного в подвале одного из старинных особняков, со львами, спящими у ворот, без надежды о прохладной, пахнущей росой и громыхающей сверчками ночи, под открытым небом, изнывая от зноя и липкого, горячего пота, струящегося из под волос, пропадающего под воротником и стекающего по спине к ногам, я увидел нечто запредельное, не гармонирующее с моим настроением и июльским днем. Был на редкость жаркий июльский день и тот сонный послеобеденный час, час сиесты, когда солнце, изо всех сил, старается отдать последнее тепло припасенное им на сегодняшний день, казалось, город через секунду растает и поплывет, оставляя после себя зловонную, быстро высыхающую, лужу до отказа набитую пластиковыми бутылками, обертками от мороженного и стайками белых и оранжевых окурков, снующих от берега к берегу. В этот самый час я увидел мыльный пузырь. Вроде бы ничем не примечательный, но, учитывая, что на улице стояла полная тишина, слегка нарушаемая шелестом преждевременно опадающих листьев, учитывая, что вокруг не было, не души, а до ближайших домов было никак не меньше полутора тысяч метров, это казалось нереальностью. Он висел в воздухе неподвижно, словно тоже был озадачен моим появлением в такое время. В состоянии полнейшего обоюдного изумления мы сделали несколько кругов друг относительно друга для более близкого знакомства. Согласно моим первым, поверхностным наблюдениям - это был обыкновенный мыльный пузырь: в меру круглый и переливающийся всеми цветами радуги, как и положено мыльным пузырям. При более тщательном рассмотрении цветные полосы двигались, меняли форму, изгибались и перемещались по поверхности пузыря, что напомнило мне движение крови по сосудам живого существа, а его, едва заметная пульсация казалась биением прозрачного сердца. Мы одновременно прекратили движение и застыли на несколько минут. Я постепенно начинал ощущать, что передо мной самое хрупкое и самое совершенное создание вселенной. Простота и величие формы доводили до безумия, а вероятность обладания им разума ставила выше всех существ живших под этим Солнцем. От осознания этого пот стал холодным, и из тонких струек превратился в быстрый ручей, бегущий между лопаток. Мое открытие пугало, завораживало и притягивало. Я хотел бежать прочь от этого места, и в то же время был готов любоваться им вечно, следовать за ним не взирая ни на что.
Но то ли повинуясь своему капризу, то ли законам физики он начал, вначале медленно, с постепенно нарастающей скоростью, подниматься вверх. Сперва он был отчетливо виден на фоне желтеющей листвы, затем, скользнув по кронам пыльных деревьев, давал возможность разглядеть только свой тонкий профиль, залитый снаружи и изнутри голубым и палящим небом. Я стоял и не мог отвести взгляд, боясь потерять его из виду. Глаза слезились от солнца или от скорби и тоски.
Когда, наконец, я пришел в себя и опустил голову, то заметил, что незаметно наступил вечер, где - то слышалась музыка, изредка заглушаема смехом, где - то разрывался репродуктор, вещая о новой войне, далеко, как рассерженный шмель, гудел поезд, уезжающий прочь. Вокруг гуляли веселые, радостные люди в ярких одеждах, пили минеральную воду, сидя за столиками кафе и тихо разговаривали. Все это казалось настолько обыденным и неестественным, что, в ужасе и печали, почти машинально, я снова поднял взгляд на небо, пытаясь в этой темноте вновь увидеть хотя бы намек на его присутствие. Но небо молчало и подмигивало биллионами звезд.

В начало
Дальше
Напишите мне